Я бренный мир весь обошел до всех пределов, милая,
Но всё ж нигде я не нашел такую прелесть. милая.
В любом наряде словно ты шелка одела, милая;
Вздыхают все, коль на тебя хоть раз глядели, милая.
Ты бриллиант, блажен лишь тот, кому сей клад достанется,
Он мир и счастье обретет и горе, коль расстанется.
Тебя родившим — вечный свет в небесном их пристанище;
Дать жизнь красавице, как ты. — святое дело, милая.
Ты ожерелье, ты алмаз, что поражает искрами,
В твоих роскошных волосах кораллы словно в пристани;
В глазах — бокалов блеск — они с картины чудной списаны;
Ресницы — как кинжалов ряд. и лук, и стрелы, милая.
Твой милый лик — «гамар и шамс», — так по-персидски я сказал;
Как будто пояс золотой, твой тонкий стан обвила шаль;
И живописец так сражен, что даже кисть не удержал;
То чудо-птицей, то конем ты пламенела. милая,
О нет, Саят-Нова — не тот, кто дом свой строит на песке;
Что надобно тебе от нас? Дождусь ли от тебя вестей?
Сама — огонь, наряд — огонь; гореть мне — на каком костре?
Ты — шелк индийский, что укрыт вуалью белой, милая. |
